Схимонах Епифаний
ЖИЗНЬ СВЯТИТЕЛЯ
ФЕОФАН, АРХИЕПИСКОП ПОЛТАВСКИЙ И ПЕРЕЯСЛАВСКИЙ
Глава двенадцатая
Переезд в Полтаву
Очень печальным было первое впечатление новоназначенного в Полтаву Архипастыря.
Кафедральный собор во время богослужений был пуст...
Что же делает Владыка в этой ситуации? Что предпринимает? Быть может,
он произносит по этому поводу проповеди? Может, зовет богомольцев своим
слабым, еле слышным голосом в храм Божий? Нет, хотя бы уже потому, что
те, к кому бы хотел обратиться Архипастырь, не услышат его, говорящего
в храме, так как в храме их нет... Нет, он не надеется на себя, на свои
человеческие силы. Архипастырь обращается с усердной молитвой к Господу
Богу: "Я просил Господа, просил Ангелов, хранителей паствы моей, возбудить
в них ревность духовную, зародить в душах жажду покаянной молитвы. Только
тот и молится, кто чувствует себя бесконечно виновным пред Богом."
И молитва Святителя была услышана. Храм наполнился молящимися и посещаемость
с каждым днем возрастала. Молитвенная сосредоточенность Архиерея передалась
духовенству. Народ сразу почувствовал это, люди стали усердно молиться.
Огромное впечатление производили на верующих тихие проповеди Архиерея,
сказанные в пророческом духе, но не от себя, а от лица Угодников Божиих,
предвозвещавших о страшных событиях в России и в мире, которые наступят
очень скоро. Эти слова действовали отрезвляюще. Люди понимали, что на архиерейской
кафедре у них истинный светильник Божий, и благодарили Господа за Его великую
милость.
Богослужения в Успенском кафедральном соборе в Полтаве преобразились.
Главное внимание Владыка Феофан обратил на архиерейский хор. Он подыскал
особого регента, с детских лет певшего в хоре и понимающего, каким должно
быть церковное пение. Это был священник о. Виктор Клемент. Он организовал
архиерейский хор из пятидесяти человек: тридцати мальчиков и двадцати взрослых.
Помощником регента был диакон о. Никита Милодан, с исключительным по благолепию
высоким тенором. Их усилиями был подготовлен великолепный хор, исполнявший
только те произведения, которые одобрил Владыка Феофан.
Но кроме архиерейского соборного хора, был малый архиерейский хор,
певший ежедневно в Крестовой церкви архиерейского дома. Этот хор состоял
из семи человек, трех мальчиков, все - альты, и четырех взрослых. В этом
храме службы совершались по монастырскому уставу. Владыка Феофан непременно
присутствовал, кроме воскресных и праздничных дней, когда он был на службе
в кафедральном соборе. Но как в соборе, так и на службах в домовой церкви
было полно молящихся.
Владыка Феофан обратил особое внимание на подготовку хористов. Для
этого в епархии было организовано певческое училище, в котором не просто
пели, а учились правильно, церковно петь с детского возраста. Ученики жили
при архиерейском доме и были на полном обеспечении епархии. Общие науки
они проходили по программе средних школ в государстве, но основное внимание
уделялось церковному пению. Певчие обязаны были знать наизусть слова песнопения.
Каждый закончивший училище прежде всего усваивал себе строгий вкус к выбору
песнопений, а кроме того, получал и запас знаний и практику управления
хором. Детские голоса Полтавы считались лучшими в России.
Вполне понятно, что созданный Владыкой Феофаном хор со временем стал
выдающимся. И не только по технике пения, он доносил до молящегося истинный
молитвенный дух Святой Церкви, а не "церковную музыку" по западному образцу.
Все богослужение приобретало характер умилительно-молитвенный. И народ,
жаждущий истинной молитвы, сразу это понял, и оба храма всегда были переполнены
во время службы.
Архиерейский хор давал духовные концерты в некоторых городах Полтавской
епархии. Великолепный хор звучал исключительно. На одном из концертов присутствовал
известный композитор Верди со своей женой, русской, и двумя сыновьями.
Он очень заинтересовался хором и пригласил к себе нескольких мальчиков-хористов.
Когда мальчики пришли, он предложил им пропеть "в маску", ноты были без
слов. Они, было, начали, а потом остановились, говоря, что в хоре с них
не требуют обязательно знать ноты, что они поют по слуху, а мелодию и слова
носят в памяти. Итальянец торжествовал, потирая руки, он повторял: "Поймал,
поймал!.. мальчики не знают нот!" Композитор открыл крупный изъян у великолепного
хора. Но ведь возможна и иная оценка, не профессиональная, не артистическая,
а церковная, религиозно-аскетическая. В России народ - природно-музыкальный.
Простые, неграмотные люди прекрасно поют, пользуясь природным слухом, не
в унисон, а всегда находя свою "партию". (Греки, например, этого не знают.)
Таковы - "народные хоры" с безымянными народными песнями. Эти певцы даже
не знают, что существуют какие-то "ноты". Они носят пение в себе, в своей
музыкальной памяти. И церковное пение, церковные мотивы они хранят в себе.
Все в их памяти: и слова песнопений и мелодии. Ночью и без света они пропоют
песнопения с тем же успехом, что и днем. Внимание их приковано к Богослужению,
они душою, молясь, поют, а когда поют - молятся. Этого нельзя добиться
от того, кто поет по нотам, так как у него все внимание занято нотами.
А у безнотного певца внимание направлено внутрь, оно свободно для молитвы.
Поэтому с точки зрения религиозно-аскетической предпочтение надо отдать
безнотному пению.
А музыкант и артист понять этого не мог. Но в справедливости сказанного
можно убедиться, если прослушать хор артистов, исполняющих церковное пение.
С точки зрения музыкальной они исполнят песнопение точно, но "холодно",
не передавая того духа молитвы, который сокрыт в церковном песнопении.
И, наоборот, хор, состоящий из верующих, с точки зрения нотного исполнения,
во многом уступит им, но он передаст главное - дух молитвы. Поэтому и упрек
маэстро в том, что "мальчики-хористы прекрасного хора поют по памяти, не
зная нот", для этого хора совсем ничего не значит.
Благочестивый народ Полтавы видел воочию, насколько плодотворны труды
нового Архиерея, в короткий срок преобразившего кафедральный собор с его
богослужением. Паства поняла, что Господь послал им подлинного Архипастыря,
крепкого молитвенника и монаха-подвижника. Слухи о том, что по молитвам
Владыки совершаются исцеления больных и иные благодатные знамения, проникли
в народ. И поэтому паства начала относиться к нему с особой любовью. Это
глубокое уважение принимало трогательные формы, когда он прибывал для служения
в праздник: ступеньки храма и весь путь его был усыпан цветами. И он шел
в храм Божий совершать то таинственное Богу служение, которое, как сказано
в тайной молитве священнослужителя, "велико и страшно самим Небесным Силам".
Владыка не относил лично к себе тот почет, с которым относилась к нему
благодарная паства. Он понимал, что это только символ "архиерейского пути",
который начинается исповедничеством и завершается мученичеством за Христа.
И более того - символ пути, которым прошел от рождения до крестной смерти
Единственный, Величайший Архиерей, истинный Бог и истинный Человек, Господь
наш Иисус Христос. Об этом преславном пути говорит Евангельское слово,
которое произносит диакон в начале Божественной литургии при обращении
к служащему Архиерею: "Тако да просветится свет твой пред человеки, яко
да видят добрая дела твоя, и прославят Отца нашего, Иже на небесех, всегда,
ныне и присно и во веки веков, аминь!"
Здесь следует отметить одно событие, связанное с народными торжествами,
в которых Архиепископ Феофан (в ту пору - Епископ) принял непосредственное
участие. В 1913 году, юбилейном для России, всенародно праздновалось историческое
событие как для Церкви, так и для государства - трехсотлетие Дома Романовых.
В тяжкие дни Смутного времени, 21 февраля 1613г. Великим Всероссийским
Собором в Москве, Церковным и Земским, был избран на Всероссийский Царский
Престол живший с матерью-монахиней в монастыре совсем юный боярин Михаил
Феодорович Романов. Лютое то было время, поэтому бедная монахиня-мать не
дала своего согласия и благословения единственному сыну. Тем более, что
и отец его боярин Феодор Никитич Романов, насильственно постриженный в
монахи, находился где-то в плену у поляков. И надо было употребить много
усилий и даже прибегнуть к угрозам именем Божиим, чтобы убедить мать принять
избрание и "призвание Божие Михаилу быти Царем на Руси". А Великий Всероссийский
Собор в Москве ответил на это согласие от имени всего народа клятвой-присягой
на верность юному Царю Михаилу, а в лице его и будущим детям его, внукам
и правнукам и так далее, всему потомству будущих Царей из Дома Романовых.
Собор назвал эту клятву "нерушимой" на веки, во все времена.
И во всем этом особенно примечательно то, что Дом Романовых восшел
на Царский Престол не по своей воле или желанию, а под давлением, и более
того, под нравственным давлением ответственности перед Богом за отказ и
уклонение от царского служения. По воплю бедствующего народа России это
служение Господь возлагает на Михаила. Но само собой разумеется, что царское
служение народу со стороны Государя возможно только при условии верности
самого российского народа своему Государю... Все это было многократно подчеркнуто
на праздновании трехсотлетия Дома Романовых.
Но в данном случае удивительно не это празднование, а то, почему Архиепископ
Феофан был предизбран войти в величайшую тайну Дома Романовых, именно в
тайну Последнего из этого Дома?! Может быть, на это предуказывает некое
совпадение начала царского служения Дома Романовых и начало епископского
служения Владыки Феофана?! Ибо первое началось 21 февраля 1613г., а второе
- 22 февраля, но почти триста лет спустя. Блаженные старцы Оптинские обращали
большое внимание на такие, казалось бы, случайные совпадения (см. С.А.Нилус,
«Святыня под спудом»). И не только они, но и философы, и современные математики,
ибо высшая математика убеждает нас в том, что в потоке больших чисел случайных
совпадений нет. Это означает, что наука признает разумность бытия, не называя
Бога Богом. Даже философы-атеисты, сомневающиеся в бытии Божием, утверждают,
что случайностей в нашем мире нет. Случайным мы называем то, чего не знаем
и не понимаем.
Произволением Божиим вошел Архиепископ в тайну последнего из Дома Романовых,
покров над которой приоткроется в конце этого повествования.
Следующая глава
Предыдущая глава
Вернуться к оглавлению